Muse

Эта статья была напечатана в журнале Fuzz и посвящена была пребыванию Muse в России. Вышла она в номере за сентябрь 2001 года. Называется она “Современный рок с историоникой”.

В толковом словаре английского языка в разделе на букву “М” подряд идут три слова: “muscle”, “muse” и “museum”. Первое, что эта группа выпустила в свет, были ЕР “Muse” и “Muscle Museum”. Ольга Леонтьева о MUSE

Как ни банально это звучит, но мы с вами сейчас являемся свидетелями того, как английская группа MUSE вырастает в культовый коллектив, которым станет лет через десять. Через двадцать они станут историческими персоналиями. Такая возможность – наблюдать за эволюцией уникального музыкального явления – выпадает нередко, но не каждому, и не все отдают себе в этом отчет. Многие и многие просто просуществовали, не оглядываясь вокруг себя, в то время как кому-то повезло запомнить первые шаги DEEP PURPLE, PINK PLOYD, HAPPY MONDAYS, THE SMITHS, STONE ROSES, кто-то видел, как NIRVANA из лохматых хулиганов превратились в идолов XX века, которым поклоняются до сих пор, а некоторые помнят, что было время, когда они заслушивались “Creep”, не подозревая, что в новом тысячелетии RADIOHEAD перевернут свою музыку с ног на голову.
Сегодня MUSE – это всего лишь три молодых таланта, которые пишут и играют сильную музыку. Эта группа впервые смогла так ярко продемонстрировать, насколько бессмертна классика, облачив мелодику XVIII и XIX веков в скрежет и грохот XX-го и XXI-го. Все трое улыбающихся участников MUSE еще достаточно свежи, чтобы наслаждаться своей славой. Они приветливы со всеми, кто лезет здороваться и целоваться. Бесконечные ряды женских тел, о которых непременно рассказывается прессе, лежат у их ног, а вечеринки с неимоверным количеством алкоголя регулярно заканчиваются все теми же женскими телами. Они даже пока еще испытывают удовольствие от разговоров с журналистами, ибо есть возможность наболтать всякой ерунды.
У них вышло два альбома, но бог шоу-бизнеса любит троицу, поэтому статус состоявшихся звезд к ним прикрепится только после третьего LP. Пока же вирус MUSE мутирует, и сейчас по миру распространяется разновидность “Origin Of Symmetry”, гораздо более опасная, чем “Showbiz”.

MUSEйная история

Не стоит особо распространяться на тему того, как школьники их крохотного английского городка Тэйнмаут с населением в 15.000 добрались до своего сегодняшнего положения в музыкальном обществе. Просто Мэттью Беллами (гитара, вокал), Доминик Ховард (ударные) и Крис Уолстенхолм (бас) встретились, когда им было по 13 лет, и стали общаться. До MUSE ребята баловались в GOTHIC PLAGUE, FIXED PENALTY и ROCKET BABY DOLLS. После некоторого везения MUSE подписывают контракт с рекорд-компанией Мадонны “Maverick”, за которым следуют сделки с отдельными европейскими лейблами, включая британский “Mushroom”, который до этого отмахнулся от группы, обозвав их “слишком радио-хэдообразными”.
И было за что. Голос Мэттью невольно вызывал такого рода ассоциации. А клокочущие гитарные звукоизвержения наводили на мысль о всяческих “The Bends”. Боже, как безжалостна была пресса к молодым мьюзовцам, ухватившись за этот “фактор радио-головности”! В статьях имя RADIOHEAD упоминалось так часто, что, казалось, написано о них, а не о MUSE. Честно признаюсь, – Тому Йорку (при всем моем глубочайшем фанатизме) просто физически не дотянуть до тех заоблачных высот, какими иногда пугает вокал Мэтта Беллами. Правда, и Мэттью, и Доминик, и Крис сами честно признавались, что для них есть три показателя настоящей музыки: NIRVANA, “The Bends” RADIOHEAD и RAGE AGAINST THE MACHINE. При этом, явное предпочтение отдавалось первому. Здесь можно поздравить NIRVANA с тем, что они, наконец-то, стали стопроцентно легендарным коллективом, так как появилась группа, вынесшая свое поклонение Курту Кобейну и Ко за пределы домашних гитарных потуг и ежегодных “I hate myself and want to die”- пьянок в честь кое-чьих дней рождения и смерти.
Самыми первыми релизами MUSE были ЕР “Muse” (1998) и “Muscle Museum” (1999). Благодаря им трио обзавелось двумя очень полезными фанатами: Стивом Ламаком (всемогущим ди-джеем британской радиостанции “ВВС Radio 1″) и Джоном Леки (дорогущим продюсером, работавшим с… хм-хм… RADIOHEAD… ну и что???… а также со STONE ROSES и другими “мега”). Первый без конца крутил “Muscle Museum” по радио, второй стал продюсером дебютного альбома MUSE “Showbiz”. Еще одна причина, почему дебютантов обвиняли в чрезмерной похожести на одну известную оксфордскую группу.
Как только наша тройка стала чаще выступать с концертами, народ просек, что это вам не школьники с гитарами, а подлинные рок-старз быстрого приготовления с большой кучей потенциала. Группе приходилось разогревать многих (RHCP, SKUNK ANANSIE), но одним из самых ярких первых выступлений был разогрев BUSH. Об этом концерте британский “NME” писал: “MUSE устроили за BUSH охоту, поймали их, мучили их и пытали, потом зарезали, похоронили, протанцевали на их могилах, потом выкопали их, сожрали, переварили, выс…ли и закопали опять”. За два года MUSE выросли настолько, насколько другим требуется лет пять.
В этом году вышел их второй LP “Origin Of Symmetry”. Название всплыло после того, как Мэтт прочел очередную книжку о теории мироздания. Одной из глав в ней была “Теория происхождения симметрии” или что-то в этом роде. Не долго думая, юный физик решил озаглавить серию своих лабораторно-студийных экспериментов именно так. С релизом этой пластинки в своих гробах одновременно перевернулись следующие гении: Иоганн Себастьян Бах, Сергей Васильевич Рахманинов, Рихард Вагнер и некоторые другие. Нет, MUSE даже не собирались в тупую перекладывать классиков на свой лад. Это слишком просто и дешево, в качественном и финансовом смысле. Обслушавшись творениями вышеперечисленных господ, Мэттью Беллами произвел на свет несметное количество классикообразной музыки, замешанной на металлических гитарах, безумном фортепьяно и традиционно-фаринеллиевском вокале. “Origin Of Symmetry” просто выбрасывает себя в твои уши. Тут не отвертеться. Бездонная красота и бесконтрольный электрический поток вливаются в твою голову и long live your brain! “Plug In Baby” и “Bliss” втемяшились в европейские черепушки и устроили там пикник. И до чего искусно перепета “Feeling Good” Энтони Ньюли и Лесли Брикусс. Без извращений и, в то же время, не скопирована один в один, а изящно раскрашена фирменными красками. С этой композицией Мэттью, Доминик и Крис работали как визажисты с женским лицом: всего лишь придали яркости и подчеркнули первичную красоту.
Итак, MUSE продолжают расти, умножая количество желающих полить, окучить и удобрить их существование. На данный момент “Origin Of Symmetry” продал себя 500000 раз. И это еще не все.

MUSEйная экспозиция

День первый
15.30: Москва. 22 сентября 2001 года. Клуб “Б2″. Пресс-конференция с группой MUSE. Журналистов так много, что кажется приехал, как минимум, Пол Маккартни. Молодцы организаторы – группе будет приятно.
Во втором ряду две девочки “а ля акулы пера” в приступе фанатизма усердно пытаются петь вслух “Bliss”… вокруг все морщатся и злобно косят в их сторону.
На сцену, где стоит стол с микрофонами и минеральной водой, выходят трое англичан в сопровождении пары русских. Накануне MUSE капитально прогудели почти всю ночь, но выглядят, на удивление, выспавшимися. Мэтт нарочито демонстрирует свои тощие плечики, надев черную футболку с донельзя разрезанным им самим воротом. Аплодисменты, улыбки, вопросы из разряда “что вы ели сегодня на завтрак” и “вас не раздражают сравнения с RADIOHEAD”, традиционные эканья и меканья. Кто-то закидывает удочку: “А как вы относитесь к группи?” “Мы хорошие мальчики”, – скромно отшучиваются трое молодых здоровых парней. Время покажет, а мы увидим. Последний вопрос, пожалуйста, у группы мало времени. Нет вопросов? Всем спасибо, все свободны. Группа едет на саундчек. Только сначала подпишет все бумажки, которые суются им в нос. Мы свою тоже сунули.

21.00: Лужники. Странно как-то слушать НОЧНЫХ СНАЙПЕРОВ или СМЫСЛОВЫЕ ГАЛЛЮЦИНАЦИИ, зная, что скоро на эту же сцену выйдут MUSE. TOTAL звучит гораздо более к месту. Даже англичане это потом отметили. Они, вообще, много чего потом отметили на afterparty.
Итак, MUSE выходят на сцену. Микрофон и ударная установка украшена красными розами, к потолку подвешены огромные воздушные шары, и на музыкантов периодически сыпется бумажный дождь из белого конфетти. Позже этим же дождем окатывает публику. Тем же вечером, вернее ночью, менеджер группы веселился как ребенок, разбрасывая конфетти на вечеринке в клубе, чем очень злил бабушек-уборщиц.
Началось MUSыкальное действо с уже упоминавшейся “Micro Cuts”, продолжилось полным набором убийственных и самоубийственных составляющих “Showbiz” и “Origin Of Symmetry”, жаль только не было самой фальцетной “Falling” с первого альбома. Зато теперь известно – высоченный финальный стон в “Muscle Museum” принадлежит не гитаре, а двадцатитрехлетней глотке.
Мэттью был одет уже более прилично – в цельную красную рубашку – и бесновался как положено: дергался, скакал, извивался, падал, не забывая о том, что это должно звучать. Беллами касается клавиш – они танцуют в экстазе, касается струн – они кричат о помощи. О голосе можно не говорить – хозяин знает, что из этого инструмента он может извлекать все, что может уловить слух, и не только человеческий. Лидер есть лидер – Доминик Ховард и Крис Уолтенсхолм существуют, без них не было бы MUSE, но сейчас они – второй план. Главное – все трое честно наслаждаются тем, что делают. Банально, но жизненно необходимо.
Звук был неплох. Будь он хорош, истерик и обмороков было бы в два раза больше. Обошлось.

1.00 (первый день продолжается ночью): Опять клуб “Б2″. Приняв душ и съездив на радиоинтервью, английское трио в сопровождении своих менеджмента и crew, а также журналиста британского “NME” заваливаются на afterparty. Мэттью в разношенных до неприличных мешков на коленках спортивных штанах, строгой черной рубашке и котелке под Чарли Чаплина, Доминик в оригинальных рубахе и штанах со швами и бахромой наружу, Криса не видно, но все твердят, что он тоже здесь. Уолстенлохму приходится избегать компрометирующих ситуаций – он уже состоявшийся отец одного карапуза, а на подходе еще один, а может и два (говорят, двойня будет). На эту вечерину пускают только по спецприглашениям. Можно и так прийти, заплатив за вход бешеные деньги и сидеть этажом ниже, пялясь на НОЧНЫХ СНАЙПЕРОВ на сцене и сознавая, что над головой MUSE ужинают и болтают о пустяках. Для спецгостей на этом VIP-этаже тоже фуршет. Стадия первая: все едят и глазеют по сторонам. Через некоторое время среди нескольких десятков голов можно заметить тощие черепа Константина Савельевских (MЭD DOГ) и Найка Борзова. Стадия вторая: все начинают бродить туда-сюда и общаться, то есть “тусоваться”. Как только Мэттью встает из-за стола к нему тут же, пытаясь весело щебетать на ломаном английском, приклеивается пара девочек.
На сцене ниже этажом перед прыгающей кучкой девчонок зажигают НОЧНЫЕ СНАЙПЕРЫ. MUSE – любимая группа Арбениной. Она, наверное, волнуется.
Крохотного Беллами не видно в толпе поклонниц и поклонников, мелькают вспышки фотоаппаратов, мимо пробегает девушка с обрывком картона и тонет в этом маленьком море людей. “Он это любит, – говорит Бомонт, – он наслаждается”. При попытке прорваться сквозь плотную стену из спин и плеч, раскрасневшийся и довольный Мэтт попадает в руки вокалиста MЭD DOГ. Автограф, фото на память, торжественное вручение своей кассеты английской звезде. Задание выполнено, теперь можно сказать пару восторженных фраз. На полуслове Савельевских перебивает какой-то степенный дядя в свитере и тычет своим CD-R’ом в нос Беллами. Тот улыбается, кивает, берет пластинку, обещает послушать, подумать, полюбить, рассказать друзьям, продвинуть на английскую сцену, подписать на мэйджор, сделать звездами, стать личным менеджером и навсегда бросить свою музыку ради этой группы.
НОЧНЫЕ СНАЙПЕРЫ уже отстрелялись, но наверх почему-то не пошли. Включили “тумцы-тамцы-танцы-шманцы”.
Праздник длится уже несколько часов. Большинство гостей удалились, границы открыли, и музыканты спустились на этаж ниже, к неописуемой радости наших отечественных группи, которые терпеливо ждали, пока получат доступ к телам. Стадия третья: отрыв по полной. Мэттью (“Мне нравятся группи, дело даже не в сексе, всегда приятно иметь рядом симпатичную веселую девочку”) времени не теряет и тут же находит хорошенькую взъерошенную конфетку, от которой не отлипнет уже до следующего утра. Время от времени ему требуется помощь, так как конфетка по-английски не понимает, а какие-то примитивные вопросы решать надо.
Криса след простыл, а Доминик ведет себя прилично, общается с каждым и каждой, никаких предпочтений, делится пивом с менеджером MUSE Гленом и рассуждает на тему своей прически и недавних нью-йоркских событий. “Начнется Третья мировая. Я хоть и оптимист, но и реалист тоже. Мы, кстати, даже побаивались ехать в Россию сейчас: а что если начнутся боевые действия, и мы тут просто застрянем?”. Но пока застрять они могут только в клубе, ведь уже четвертый час утра, кредит в баре закрыт, да и завтра, т. е. сегодня, плотный график. Все собираются и едут в отель. В число “всех” входят: Мэттью Беллами и его конфетка, Доминик Ховард – один, менеджер Глен – сильно навеселе, журналист британского “NME” Марк Бомонт – в сознании (он все еще на работе), техники и звуковики MUSE – в агрессивном полуобмороке, пара почти трезвых техников и… толпа наших родных русских девчонок, радующихся в предвкушении любопытной ночи. Пока все собираются, молодой бармен спрашивает: “А что вообще за музыку-то они играют? Электронную что ли какую?”.

4.00 (the night goes on): “Все” впихиваются в два микроавтобуса. Доминик и один из двух сознательных техников обсуждают группу BUSH:
- Жуть какая-то, что у них за музыка? Отстой же полный, а вот продали пять миллионов своего последнего альбома.
- Я вроде, кстати, помню, как они придумали этот “Let The Cables Sleep” (“Letting The Cables Sleep”, сингл BUSH с альбома “Science Of Things” – О Л.)… ммм…
- “Let The Cables Sleep”? Идиотское название… Не, вообще-то ребята они хорошие, Гэвин прикольный чувак. Барабанщик у них просто ас, конечно, тут уж ничего не скажешь.
Разговор периодически перекрикивается фразами, типа “куда мы едем” или “oh, fuck” на кривом английском, приправленном алкоголем и фальшивым, но сильным ощущением “своя среди чужих”.
Прибыв в гостиницу, народ разделился на две части: одни пошли спать, другие – продолжать гулять в чьем-то номере. В течение почти двух часов Доминик сидел в окружении всевозможных дам и пытался им что-то рассказывать. Помимо непонимания его, они обсуждали Снэйка из MЭD DOГ, какого-то испанского певца, приезжавшего накануне а также, кто из них на каком инструменте учился играть. Наконец, Доминик решил, что пора отсюда смываться, сказал “я за сигаретами”, ушел и не вернулся.

День второй
13.00: Московский музыкальный магазин, в который MUSE должны были приехать в час дня, заполнен только наполовину. Зато все, кто пришел – истинные фанаты. Кто-то бормочет под нос “Plug In Baby”, кто-то пересказывает вчерашний концерт, кто-то клянчит у продавцов “плакатик”. Через час сотрудники магазина объявляют, что их величества только изволили проснуться и приедут через час, то есть в 15:00. Дружное унылое оканье – и половины мьюзоманов как не бывало.

14.00: Свеженькие и совсем не заспанные, музыканты предстают перед своими почитателями и тут же принимаются за дело. Им ни сколечки не стыдно, что они проспали. Они уже успели привыкнуть к тому, чтобы их ждали. Вредная привычка.
Раздав десяток-другой автографов и столько же раз оскалившись в объективы фотоаппаратов, группа отбывает, а среди поклонников проходит слух, что они едут на Красную площадь.

16.00: На Красной площади заметна компания из десяти девочек, размахивающих оранжевыми плакатами “Origin Of Symmetry”. Они вот уже час терпеливо мерзнут, карауля своих возлюбленных. Спустя десять минут появляются crew, Марк Бомонт и еще один британский сотрудник “NME” – фотограф Том Шихан (личность известная). Последнему предстоит запечатлеть MUSE на фоне Кремля. Проболтавшись без дела полчаса, он, наконец, видит свою цель, стремится к ней, но его обгоняет уже упомянутая “плакатная компания”, обступившая Мэтта Беллами о всех сторон. Крис как бы не при чем, а Доминик спасается тихим бегством, пятясь во все четыре стороны сразу. Наконец, фанаты оттащены, фотографии сделаны, и можно со спокойной душой и целым телом возвращаться домой, в родную Англию. Доминик уже строит планы: “Приду домой, тут же лягу спать”.

MUSEйные работники: Доминик Ховард

Краткие портреты:

Мэттью Беллами: 23 года, не женат, любит женщин, покупает диски в пиратских магазинах, постоянно перекрашивает волосы.

Крис Уолстенхолм: 23 года, не женат, но живет с девушкой много лет, имеет маленького сына и ожидает прибавления в семействе, никогда не перекрашивал волосы.

Доминик Ховард: 24 года, не женат, по отношению к женщинам ведет себя более спокойно, нежели Мэтт, находится в поиске, волосы только осветлял.

Мы перехватили Доминика между фотосессией на Красной площади и отъездом в аэропорт и задали несколько вопросов.

В вашей музыке много классических мотивов, вы все, наверное, постоянно слушаете классику?
Доминик Ховард: Мэтт слушает много Рахманинова, фортепьянную музыку XIX века.

Значит, он рождает все музыкальные идеи?
Доминик: Да, он производит на свет идеи, какую-то базу закладывает, а потом мы это разрабатываем как группа, просто джемуем, чтобы это в результате нравилось всем, такой отработанный веками ход для группы из трех человек.

Сейчас в Великобритании все больше и больше появляется групп с самыми что ни на есть голосистыми вокалистами. Это что, национальная черта?
Доминик: Мне кажется, все дело в том, что было время, несколько лет назад, когда считалось классным быть неспособным играть на своих инструментах, вся эта панкообразность, когда считалось, что ты крут, если не умеешь играть, не умеешь петь или просто орешь… Я думаю, сейчас просто стало модным уметь петь и играть. В Британии, в частности.

Вы слушаете собственную музыку? После того как уже записали там какую-то песню, и она пошла в народ, возвращаетесь к ней, нет?
Доминик: Да нет, не особо. То есть мы играем наши вещи постоянно, а потом по радио слышим или в магазинах, она постоянно звучит где-то.

А это не раздражает? Когда вы куда-то приходите, и люди знают, кто вы, и тут же ставят вашу музыку?
Доминик: Нет, меня лично нет, странно только немного. Мне как-то неловко немного. Ха-ха-ха! Не тогда, когда мы играем, а когда вот ты в комнате и слышишь свою собственную музыку, и люди так смотрят на тебя, на твою реакцию, наблюдают. Мэтта это вообще больше волнует, чем меня.

Волнует?
Доминик: Ну, да, слышать самого себя.

Он считает, что мог бы что-то сделать лучше, переписать?
Доминик: Да нет, это скорее… Это как если вот ты себя записываешь, потом слушаешь и говоришь “фигня, это не мой голос”. Так и с пением. Сейчас он уже попривык немного, но, все-таки, если слышишь собственный голос на пластинке, тебе труднее ее слушать.

Когда вы только начинали, какие группы были примерами для MUSE?
Доминик: Ну, у нас у всех были собственные идеалы до этого, но когда мы стали работать вместе как группа – это, в основном, группы из трех участников. Мы очень уважаем POLICE, A BAND OF GYPSIES, NIRVANA, PRIMUS, то есть были какие-то коллективы, которые помогли нам стать группой, хотеть быть в группе.

С кем бы вы с удовольствием побарабанили?
Доминик: Я бы хотел поиграть кое-что из вещей PRIMUS, DEFTONES или что-нибудь в этом роде.

Перед приездом в Россию казалось ли вам, что это экзотическая страна?
Доминик: Экзотическая?

Ну да, вечный снег, бродячие медведи, все такое?
Доминик: Да, немного да, наверное, потому что я недавно услышал это от актера, его зовут Кит Аллен, он вроде английский актер, и он… Я его встретил на вручении премии “Kerrang! awards” (на последней MUSE стали лучшей группой – О. Л.). Так вот, он рассказал мне о фильме, который он недавно снимал в России, и это что-то вроде народного мифа о том, что медведи могли превращаться в людей и обратно в медведей, вы ничего об этом не знаете? Или там наоборот все… В общем, он снял об этом фильм, и это меня впечатлило немного… Знаете, мифы всякие, люди превращающиеся в медведей в глуши… Это меня навело на какие-то странные мысли о России.

А когда вы приехал, каково было первое впечатление?
Доминик: Мы были перепуг… хм… удивлены реакцией людей. Мы играем, нас фотографируют множество фотографов, суета везде. И мы думаем: “Что тут вообще происходит?”

Как бы вы охарактеризовали вашу музыку в трех словах?
Доминик: Современный рок с историоникой. Это слово означает что-то вроде культурной истории музыки. То есть, это современный рок с примесью этого.