Muse

Семеро взволнованных поклонников были собраны в конференц-зале в отеле Парк Хаятт в Буэнос-Айресе. Интервью будет с басистом и представителем группы Крисом Уолстенхолмом, который к тому же когда-то давно был барабанщиком, вместе с певцом/гитаристом Мэттом Беллами и ударником Домиником Ховардом, сформировавшими Rocket Baby Dolls (зародыш Muse).

32-летний английский музыкант обменивается рукопожатием с каждым поклонником и затем садится за стол. Его поклонники настолько возбуждены, что во время всего интервью (20 минут), никто не выпил ни капли воды.
Крис (который иногда играет на гармонике и клавишных инструментах) сидит так же, как и Пабло Ландаиду, который откроет первый раунд вопросов. Возбужденный, он немного задумывается и начинает разговор.

Пабло Л: Что вы чувствовали в первый раз, когда играли в Буэнос-Айресе, и почему Вы ждали так долго, чтобы вернуться?
Крис: Мы очень хотели играть в Южной Америке снова, в прошлый раз, когда мы приехали в Аргентину (23, и 24-ого июля 2008 в Театре Gran Rex), шоу было одним из лучших наших представлений того тура. Мы провели много времени узнавая город, это великолепное место, и мы волнуемся по поводу завтрашнего шоу.
О возвращении в страну он добавил:
Мы были в туре The Resistance в течение 18 месяцев. Мы много времени провели в Штатах, после чего нам требовалось немного отдохнуть, мы все очень устали. Думаю, что для следующего альбома мы сделаем другое шоу в Аргентине. Мы хотим играть на стадионе.

Флоренсия М: Каковы отношения между Muse и социальными сетями? Я слежу за вами в Twitter, и у Вас более тысячи поклонников.
Крис: Я люблю это, это очень прикольно… Я не был великим поклонником Facebook, потому что мне это кажется докучливым, но Twitter удивителен, потому что Вы можете общаться с поклонниками, но, тем не менее, у вас есть личная жизнь, а у них нет к ней доступа. В 140 знаках ваши поклонники могут спросить вещи, на которые вы можете ответить в течение получаса. Я думаю, что значит много для моих фолловеров.

Ноэль: На что это похоже – играть с U2, и чему Вы от них научились?
Крис: Это роскошно, что-то, что никогда, возможно, не случится снова. Сегодня мало групп с 35-летней историей, которые все еще вместе. Многие из них потеряли все то крутое, что имели. С U2 вы слышите актуальную музыку, они позволяют себе быть под влиянием и они остаются молодыми как группа. Вы должны быть вдохновлены новыми вещами.

Флоренсия Б: В песне “Uprising” вы поете “Rise up and take the power back…”(поднимись и верни себе власть), откуда взялась эта строчка?
Крис: Эта песня интересна из-за вещей, которые произошли в мире с тех пор, как она была написана. У большого количества наших песен есть лирика, связанная со сражениями против правительства, против элементов власти, которые окружают нас все время. “Uprising” о людях, которые держат власть. Я полагаю, что никто не должен жить принудительной жизнью, потому что у всех нас есть идеи, которые нужно уважать. Люди должны иметь право предать гласности свои проблемы. Песня походила на предсказание того, что произошло в Ливии или Египте: хрупкое и неизбежное положение, которое вот-вот взорвется. И они преуспели”.

Пабло С: Что вы можете сказать нам о следующем альбоме?
Крис: Ничего, у нас еще не было времени, чтобы сочинить что-то. В свое свободное время я только работал над некоторыми битами. Мы закончили наш тур в декабре и собирались сделать несколько шоу, но не много. Цель состоит в том, чтобы начать запись в октябре, чтобы начать писать и работать над песнями. Таким образом, у нас еще нет ничего нового, но зато всегда есть полет фантазии.

Натали: В ваших последних альбомах Вы сделали заметно больше танцевальных ритмов, и это приняли как фанаты рок-музыки, так и те, кому нравится потанцевать. Вы чувствуете это на сцене?
Крис: С третьего и четвертого альбома мы начали экспериментировать с простыми барабанными ритмами, драм-н-бейсом и грувом, и пытаемся упростить вещи, а не сделать их более сложными. Когда вы делаете что-то подобное, вы чувствуете, что могли бы танцевать и прыгать на сцене, так же как вне ее. И мы очень интересовались этим как группа.

Наталия: Звук Muse – сплав многих стилей музыки. Какой жанр Вы выбрали бы, если Вы должны были выбрать один?
Крис: Я думаю, что мы – в основном рок-группа, гитарная группа, но нам всегда нравилось нарушать границы других областей. У нас также есть классические и электронные влияния. Мы никогда не стояли на одном месте достаточно долго, чтобы нас можно было охарактеризовать в рамках одного музыкального стиля. Когда вы живая группа, вы должны сделать что-то эффеткное, если хотите остаться на этом пути. И рок позволяет это.

Натали: Какая самая странная вещь, которая произошла с вами, когда вы играли вживую?
Крис: “Не знаю, есть несколько историй, типа той, когда вырубилось электричество. Это всегда странная ситуация, когда за вами наблюдет много людей, и затем звук не работает, и вы стоите на сцене без инструментов, и все, что вы можете сделать, это дать людям фруктов. И им это нравится (смеется).

Пабло Л: Вы записали песню для фильма “Затмение”. Это заставило вас изменить что-нибудь в том, как вы относитесь к музыке?
Крис: Нет, думаю, что в этом была путаница. Я думаю, что наличие песни в фильме сильно помогает группам, для группы трудно стать известной только записывая альбом, и они делают много других вещей, чтобы показать свою музыку. Множество людей не покупает альбомы, много людей слушает радио, таким образом, вы должны разместить вашу музыку в фильмах, видеоиграх, или еще где-нибудь. Я хорошо отношусь к этому и не думаю, что это плохо. Я думаю, что люди сейчас по-разному слушают музыку, таким образом, нет ничего неправильно в том, что бы быть в кино, я счастлив и открыт для этого, я думаю, что фильмы и музыка всегда были очень близки, и так и должно быть.

Флоренсия Б: Почему вы носите такие яркие штаны на сцене?
Крис: “Не знаю, думаю, что, когда мы играем, мы иногда чувствуем себя немного далекими от поклонников, таким образом, мы должны носить что-то [яркое], чтобы они могли увидеть нас. Когда вы находитесь на большом стадионе, смотрите и никого не можете увидеть, ну, в общем, это то же самое для них, смотрящих на нас. Мы должны носить что-то яркое и красочное. Кроме того, сцена – единственное место, где вы можете сделать это, вы не можете сделать этого в повседневной жизни.

Флоренсия Б: Что Вы думаете о своих поклонниках, и возрастном разнообразии среди них?
Крис: Наши поклонники всегда были очень лояльны, много людей, которые уставали от других групп, остались с нами. Большинство наших поклонников следовало за нами на протяжении многих альбомов, и это отлично, это не очень распространено. Люди продолжают приезжать в концерты, и это то, чем можно гордиться. В Европе мы удивились, увидев много пожилых людей в дополнение к молодежи. Мне сказали (видимо раньше), что мы нравимся людям нашего возраста, а не шестидесятилетним.

Репортер: Слово “сопротивление” очень уместно в текущей ситуации на Ближнем Востоке, в Ливии и Египте. Что Вы думаете об этом?
Крис: Сейчас существует большой конфликт во всем мире, и трудно сказать, кто прав, а кто нет. Есть много мнений о том, что происходит в Ливии. Я думаю, что там, где есть люди, есть конфликт, и кажется, что это распространяется, или, возможно, мы только узнаем больше, потому что смотрим новости целый день. Я думаю, что слишком много всего происходит в слишком многих местах в одно и то же время. Это невероятно после того, как песня вышла. Это тяжело. Вы должны быть хорошо образованы и информированы, существует множество противоречащих вещей и религий. Всегда будет конфликт там, где затронута религия… я не знаю, является ли это ответом.

Репортер: Какая муза у Muse?
Крис: Я не знаю, я думаю жизнь, все, что происходит с вами, каждая песня, которую вы слышите, каждый фильм, который вы смотрите, каждые отношения, которые вы имеете, каждый человек, с которым вы встречаетесь, семья, все влияет на Вашу жизнь – вот что это такое. То, что происходит в вашей жизни, вы переводите на язык музыки.